Неточные совпадения
Голос его был строг и не имел уже того выражения доброты, которое тронуло меня до слез. В классной Карл Иваныч был совсем другой человек: он был наставник. Я живо оделся, умылся и, еще с щеткой в руке, приглаживая мокрые волосы, явился на его
зов.
— Клим! —
звала она
голосом мужчины. Клим боялся ее; он подходил осторожно и, шаркнув ногой, склонив голову, останавливался в двух шагах от кровати, чтоб темная рука женщины не достала его.
Чуть он вздремнет, падал стул в комнате, так, сам собою, или с шумом разбивалась старая, негодная посуда в соседней комнате, а не то зашумят дети — хоть вон беги! Если это не поможет, раздавался ее кроткий
голос: она
звала его и спрашивала о чем-нибудь.
Захар, услышав этот
зов, не прыгнул по обыкновению с лежанки, стуча ногами, не заворчал; он медленно сполз с печки и пошел, задевая за все и руками и боками, тихо, нехотя, как собака, которая по
голосу господина чувствует, что проказа ее открыта и что
зовут ее на расправу.
«Меланхолихой»
звали какую-то бабу в городской слободе, которая простыми средствами лечила «людей» и снимала недуги как рукой. Бывало, после ее леченья, иного скоробит на весь век в три погибели, или другой перестанет говорить своим
голосом, а только кряхтит потом всю жизнь; кто-нибудь воротится от нее без глаз или без челюсти — а все же боль проходила, и мужик или баба работали опять.
Барон Крюднер из чащи подает мне
голос и
зовет смотреть живописную речку, которой я еще не видал.
— Ну,
зови, — послышался сердитый
голос.
«Верно, он, сердечный, там», — подумала она, подошла к калитке и вдруг явственно услышала, что ее
зовет Григорий, кличет: «Марфа, Марфа!» — слабым, стенящим, страшным
голосом.
Голос его,
голос старца Зосимы… Да и как же не он, коль
зовет? Старец приподнял Алешу рукой, тот поднялся с колен.
Заливается он, заливается… и вдруг мне почудилось:
зовет меня кто-то Васиным
голосом, тихо так: «Луша!..» Я глядь в сторону, да, знать, спросонья оступилась, так прямо с рундучка и полетела вниз — да о землю хлоп!
Оба не двигались с места, когда хозяин соскакивал с седла; но тот,когда его
звали, тотчас шел на
голос, а этотпродолжал стоять, как пень.
— Простите, — сказал Дубровский, — меня
зовут, минута может погубить меня. — Он отошел, Марья Кириловна стояла неподвижно, Дубровский воротился и снова взял ее руку. — Если когда-нибудь, — сказал он ей нежным и трогательным
голосом, — если когда-нибудь несчастие вас постигнет и вы ни от кого не будете ждать ни помощи, ни покровительства, в таком случае обещаетесь ли вы прибегнуть ко мне, требовать от меня всего — для вашего спасения? Обещаетесь ли вы не отвергнуть моей преданности?
Я ломал руки, я
звал Асю посреди надвигавшейся ночной тьмы, сперва вполголоса, потом все громче и громче; я повторял сто раз, что я ее люблю, я клялся никогда с ней не расставаться; я бы дал все на свете, чтобы опять держать ее холодную руку, опять слышать ее тихий
голос, опять видеть ее перед собою…
— Как? что? — закричал набожный братец. — Вы меня за этим
звали… — и так бросил образ, что серебряная риза его задребезжала. Тут и Сенатор закричал
голосом еще страшнейшим. Я опрометью бросился на верхний этаж и только успел видеть, что чиновник и племянник, испуганные не меньше меня, ретировались на балкон.
Камердинер обыкновенно при таких проделках что-нибудь отвечал; но когда не находил ответа в глаза, то, выходя, бормотал сквозь зубы. Тогда барин, тем же спокойным
голосом,
звал его и спрашивал, что он ему сказал?
Я бегу на чердак и оттуда через слуховое окно смотрю во тьму сада и двора, стараясь не упускать из глаз бабушку, боюсь, что ее убьют, и кричу,
зову. Она не идет, а пьяный дядя, услыхав мой
голос, дико и грязно ругает мать мою.
Мы выговариваем обыкновенно не кря, а криковный селезень, криковная утка, что, впрочем, весьма идет к ней, ибо она кричит громче всех утиных пород. Ее
зовут также кряквой и крякушей… Очевидно, все три названия происходят от слова крякать, вполне выражающего
голос, или крик, утки.
Это подтверждает мое предположение, что коростель криком
зовет caмку, которая или к нему прибежит, или подаст ему от себя
голос, как перепелка:
голоса этого, впрочем, никто из охотников не слыхивал.
Основываясь на таких убедительных доказательствах, с достоверностью заключить, что тяга — ток вальдшнепов: самцы летают по лесу и криком своим
зовут самок; последние откликаются, самцы отыскивают их по
голосу и совокупляются с ними.
Из-за дверей раздался
голос Александры Ивановны;
звали папашу.
— Кто
зовет Бахареву? — спросил новый
голос.
И все опять тихо; шепот совсем не слышен, и Райнер только отличает тихий
голос Телля: «Я не пойду на Рютли. Рассуждайте сами, а если вам понадобится дело, тогда
зовите меня».
Болтуненок и Васька-рыжий (как его обыкновенно
звали), распевая громко песни, то сходясь вместе, то расходясь врозь, потому что один хотел идти налево, а другой — направо, подвигались вперед:
голоса их становились явственно слышны.
Мало ли, много ли тому времени прошло: скоро сказка сказывается, не скоро дело делается, — стала привыкать к своему житью-бытью молодая дочь купецкая, красавица писаная, ничему она уж не дивуется, ничего не пугается, служат ей слуги невидимые, подают, принимают, на колесницах без коней катают, в музыку играют и все ее повеления исполняют; и возлюбляла она своего господина милостивого, день ото дня, и видела она, что недаром он
зовет ее госпожой своей и что любит он ее пуще самого себя; и захотелось ей его
голоса послушать, захотелось с ним разговор повести, не ходя в палату беломраморную, не читая словесов огненных.
После ужина вошла она в ту палату беломраморну, где читала она на стене словеса огненные, и видит она на той же стене опять такие же словеса огненные: «Довольна ли госпожа моя своими садами и палатами, угощеньем и прислугою?» И возговорила
голосом радошным молодая дочь купецкая, красавица писаная: «Не
зови ты меня госпожой своей, а будь ты всегда мой добрый господин, ласковый и милостивый.
Дрогнуло сердечко у купецкой дочери, красавицы писаной, почуяла она нешто недоброе, обежала она палаты высокие и сады зеленые,
звала зычным
голосом своего хозяина доброго — нет нигде ни ответа, ни привета и никакого гласа послушания; побежала она на пригорок муравчатый, где рос, красовался ее любимый цветочик аленькой, — и видит она, что лесной зверь, чудо морское лежит на пригорке, обхватив аленькой цветочик своими лапами безобразными.
— Давно; двадцать вот уж годов при одной мельнице служу, — отвечал монах немножко сердитым
голосом, — я в ней все уставы знаю!.. Что ни сломайся, николи плотников не
зову — все сам!
— Дарья! Дарья! — раздавался
голос Живина; на этот
зов в соседней комнате шаркнули спичкой и замелькал огонек.
— Как тебя
зовут? — спрашивает один
голос.
И стало мне таково грустно, таково тягостно, что даже, чего со мною и в плену не было, начал я с невидимой силой говорить и, как в сказке про сестрицу Аленушку сказывают, которую брат
звал,
зову ее, мою сиротинушку Грунюшку, жалобным
голосом...
Санина заставили объяснить, кто он родом, и откуда, и как его
зовут; когда он сказал, что он русский, обе дамы немного удивились и даже ахнули — и тут же, в один
голос, объявили, что он отлично выговаривает по-немецки; но что если ему удобнее выражаться по-французски, то он может употреблять и этот язык, — так как они обе хорошо его понимают и выражаются на нем.
Еще недавно советник Кубриков, шестидесяти двух лет и со Станиславом на шее, пришел безо всякого
зову и проникнутым
голосом объявил, что в продолжение целых трех месяцев несомненно состоял под влиянием Интернационалки.
— Мамаша, Людмила вас
зовет: ей еще хуже! — послышался
голос Сусанны из распахнутого ею окна.
— Князь! — кричали
голоса, — тебя
зовут, выходи!
В эту минуту послышался на дворе шум. Несколько
голосов говорили вместе. Слуги Морозова
звали друг друга. Боярин стал прислушиваться. Шум усиливался. Казалось, множество людей врывалось в подклети. Раздался выстрел.
Ходит он
Один средь храмин горделивых,
Супругу милую
зовет —
Лишь эхо сводов молчаливых
Руслану
голос подает...
И
голос оскорбленной чести
Меня к отмщению
зовет».
Когда деспот от власти отрекался,
Желая Русь как жертву усыпить,
Чтобы потом верней ее сгубить,
Свободы
голос вдруг раздался,
И Русь на громкий братский
зовМогла б воспрянуть из оков.
Тогда, как тать ночной, боящийся рассвета,
Позорно ты бежал от друга и поэта,
Взывавшего: грехи жидов,
Отступничество униатов,
Вес прегрешения сарматов
Принять я на душу готов,
Лишь только б русскому народу
Мог возвратить его свободу!
Ура!
В это время со двора в открытое окно послышался крикливый, пьяный бабий
голос: — Эй, ты, барыня, ай барышня? как звать-то тебя?
Слышал, как Власьевна и Наталья
звали его, слышал густое урчание многих
голосов на дворе, оно напоминало ему жирные пятна в ушате с помоями.
Вот старик Базунов, его вели под руки сын и зять; без шапки, в неподпоясанной рубахе и чёрном чапане [Крестьянский верхний кафтан — вост. азям; чапаном
зовут и сермяжный, и синий, халатом или с борами, и даже полукафтанье — Ред.] поверх неё, он встал как-то сразу всем поперёк дороги и хриплым
голосом объявил на весь город...
— Николай Артемьевич! — крикнул он во весь
голос. — Августина Христиановна приехала и
зовет вас!
— И того не будет! — заговорило неожиданно несколько
голосов. — Верст пяток… вот как есть против Комарева, как луга пройдешь… Мы его знаем… из рыбаков… Глебом Савиновым
звать… из здешних… мы его знаем!
— Ах, боже мой, боже мой! — заговорил он тонким, певучим
голосом, задыхаясь, суетясь и своими телодвижениями мешая пассажирам вылезти из брички. — И такой сегодня для меня счастливый день! Ах, да что же я таперичка должен делать! Иван Иваныч! Отец Христофор! Какой же хорошенький паничок сидит на козлах, накажи меня бог! Ах, боже ж мой, да что же я стою на одном месте и не
зову гостей в горницу? Пожалуйте, пoкорнейше прошу… милости просим! Давайте мне все ваши вещи… Ах, боже мой!
Мойсей Мойсеич, шаря в бричке и помогая приезжим вылезать, вдруг обернулся назад и закричал таким диким, придушенным
голосом, как будто тонул и
звал на помощь...
Мойсей Мойсеич встрепенулся, радостно ахнул и, пожимаясь так, как будто он только что выскочил из холодной воды в тепло, побежал к двери и закричал диким придушенным
голосом, каким раньше
звал Соломона...
— Спи, старик, спи, — послышался с печки спокойный
голос Мотри. — Вот всегда так: в бурю по ночам все Оксану
зовет. И забыл, что Оксана уж давно на том свете. Ох-хо!
— Давай свою руку, несчастный страдалец! —
звало его пискливым
голосом домино.
Долинский не выдержал и сам без
зова пристал к
голосу певицы, тронувшей его за ретивое.
Прошел срок служения Якова Львовича в этой скромной должности, и он размежевал весь свой участок и получил по представлению губернатора орден, но все забывал поехать за его получением. На следующее трехлетие дворяне другого участка поднесли ему на подносе все свои шары, но поднялась губерния и упросила Якова Львовича отказаться от меньшего дела в пользу большего, к которому
зовет его общий
голос и надежды.